Я оторопело смотрела на Эдварда. Это сон?
- Я был неправ,- продолжал Эдвард,- мне не хотелось тебя обидеть. Я
вообще не должен был об этом говорить, не имел права.
Пока Эдвард говорил, я краем глаза посмотрела на часы - 3.07. Значит
Эдвард ждал меня. Ждал, чтобы извиниться. Он продолжал свой монолог а
я просто потеряла дар речи, поэтому, чтобы остановить его я не
придумала ничего лучше, чем быстро дотронуться до его руки, а потом я
так же быстро убрала ее... Парень этого не ожидал, и удивленно посмотрел
сначала на руку потом на меня.
- Перестань, - оказывается, мой голос может быть очень мягким, - тебе
незачем извиняться. Ты абсолютно прав. И нет ни чего такого, что ты
сказал мне это в лицо, наоборот.
Эдвард смотрел на меня непонимающе, словно я говорю на непонятном ему языке.
Вздохнув, я продолжила:
- Эдвард, - отвернувшись, я смотрела в окно, чувствуя на себе его
пристальный взгляд, - ты мне ни чего не должен, и тем более просить
прощения. Для тебя... для вас я - чудовище. Согласна, звучит банально,
как в жалостливом кино о кающимся злодее. Вот только я не каюсь,
Эдвард. Я такой родилась, другой жизни я не знаю и меня все
устраивает. Ни о чём не жалею... Хотя нет, вру. Жалею что приехала
сюда. Только нервы всем потрепала, хорошо, что Виктор уже не против
моего отъезда... - последние слова ж сказала тихо, обращаясь скорее сама
к себе.
- Ты уезжаешь? – возможно, мне только показалось, что в голосе
прозвучала тревога.
- Мне нужно уехать, правда? - я не ожидала такого от себя, но голос
дрогнул, а вместо того, что бы утвердительно кивнуть головой я ответила
вопросом на вопрос.
Эдвард молчал, а я боялась посмотреть на него, боялась увидеть
облегчаете на его безупречном лице, радость в янтарных глазах, улыбку
на идеальных губах. Я не дышала, не шевелилась. Все мое естество
ожидало вердикта - холодного, с оттенком радости "да".
- А ты хочешь?
- Какая разница, чего я хочу? - я разозлилась. Зачем он мучает меня?
Издевается, или пытается понять? Чего хочет он?
Он не ответил. Я ни шелохнулась. Невидящими глазами я продолжала
смотреть в окно, все ожидая, что он что-то скажет. Вскоре ожидание
сменилось легкой дремотой. Возможно, Эдвард уже ушел, может быть его уже
давно нет, но я не оборачивалась, наслаждаясь догадками. Все куда-то
уплыло, размазалось, стало вязким и очень сладким. А потом я
провалилась во тьму...
Всю ночь мне было холодно, и я куталась в покрывало. Но подниматься и
закрывать окно мне не хотелось, даже когда воображение начало рисовать
снежные сугробы и бесконечную вьюгу.
Утром все происходящее ночью казалось сном. Ощущение напоминали те,
что были после первого визита Каллена в мою комнату - полная
невероятность случившегося. Я лишь тяжело вздохнула и пошла в душ,
точно зная, что смотреть Эдварду в глаза мне будет еще сложнее. Вода
немного отрезвила меня, давая еще яснее осознать неловкость вчерашнего
разговора. Я упала на спинку душевой кабины и медленно сползла вниз.
Пффф…
Спустившись вниз, по дороге застегивая черную, хлопковую рубашку, я увидела Элис. Девушка сидела в гостиной и складывала цветы в белую вазу. Она задумчиво
выбирала растения, по очереди примеряя каждый цветок на определенное
место, а потом снова кладя его на стол. Все это происходило с такой
скоростью, словно кто-то ускорил пленку.
- Доброе утро, - ласково улыбнулась она, держа в руках хризантему.
- Доброе, а где все?
- Ну, Розали и Эмметт уехали на охоту с Джаспером, а Джину забрал
Роланд.
- Роланд был тут? - я думала, он уехал сразу же. Хотя в том, что он
захотел увидеть свою девушку, нет ничего удивительного, - я думала он
зайдет ко мне.
- Он не хотел тебя ...ммм.. будить.
Я удивлено посмотрела на нее. Элис смотрела на меня невинными глазами,
а перед ней уже стояла готовая композиция.
- А тебя оставили на поруки судьбы?- усмехнулась я, присаживаясь на
пол рядом с ней.
- Вообще-то у меня свои планы и ты в них играешь не последнюю роль,- в
ее золотистых глазах промелькнули искорки,- и погода в этот раз тебе
не поможет.
Схватившись за сердце я сползла на пол и застонала - шопинг.
Шопинг с Элис.
Мы находились в Сиэтле. Погода была просто идеальна - ни дождя, что
делал прогулку не самой приятной, ни солнца что сделало бы ее
невозможной. На этот раз Элис все предугадала - маленькая садистка.
- Сначала зайдем в обувной магазин, потом уже все остальное - я присмотрела
себе чудесные туфли - мечтательно рассуждала Элис, а я основательно
не понимала, какого чёрта тут делаю.
Мы зашли в торговый центр и направились к одному из бутиков. К нам
тут же подскочила молодая девушка - продавец. Из ее мыслей я поняла,
что Элис у нее частый гость и что я ей не нравлюсь. Я мало кому
нравлюсь, это нормально. Девушка с опаской проводила меня взглядом ,а
мой скучающий взгляд ее раздражал.
- Как тебе это? - спросила меня Элис, демонстрируя в своих маленьких
ручках черные ботильоны с железными заклепками и на огромном каблуке.
- Я в них свалюсь, - ответила я, останавливая взгляд на каблуке.
- Ты же знаешь, что-то не так, - хитро усмехнулась подруга.
Ну да, в моём положении такая отговорка не поможет.
- Элис! Я не ношу такое.
- А Джина утверждает обратное, - все так же лукаво смотрела на меня
Элис. Джина, я тебя убью. Нет, честно, на этот раз тебе не отвертится.
- Мне не терпится увидеть тебя во всем этом. Сначала я хотела
попросить Роланда привезти мне фото, но потом подумала что на много
лучше будет воплотить это в жизни.
Какая же я злая. Сейчас я готова рвать и метать. Я сто процентов знала
что глаза у меня чернее угля, а руки непроизвольно сжались. Какого
чёрта Джина все рассказала? Имела ли она вообще право открывать им
нашу жизнь? Какую роль во всем этом сыграл Роланд? Еще больше меня
бесило то, что меня обсуждали за моей же спиной близкие. Ненавижу,
когда говорит обо мне. Не знаю, что злило меня больше - доверие
секретов Виктора ( ведь Джина могла рассказать, что-то намного
серьезнее, чём наш стиль жизни), или обсуждение моей скромной персоны.
Элис встревожено смотрела на меня.
- Хорошо, - жестко улыбнулась я и, взяв обувь, направилась к кассе.
Мы с Элис скупили, неверно, все магазины и бутики. Это маленькое существо с такой скоростью находило что-то новое и интересное для нее, что я даже не успевала разобрать что именно она держит в руках - платье или шорты. Так что единственное, на чём я сосредоточила свое внимание - это не допустить Элис купить что-то еще мне. Я не могу сказать, что мне, допустим, не понравилось длинное черное платье с корсетом, наоборот это вещь мне по вкусу, но представив себя в этом разгуливающей в доме Кроули, на меня напал приступ истерического хохота. Моя спутница долго не могла понять причину моего веселья. В прочем мы все же приобрели мне помимо ботильон еще черную, шелковую блузку и брюки такого же цвета.
- Ты не хотела бы сменить цветовую гамму нарядов, Кэрол?- осуждающе спросила Элис, когда мы сидели в одном из кафе и держали в руках по чашке кофе для отвода глаз.
- Черный - идеальный цвет для вампира,- ответила я,- мне нужно сливаться с тьмой, когда на горизонте жертва.
- Но ты не всегда на охоте, - возразила подруга.
- Зато рядом всегда потенциальный ужин, - мило улыбнулась я.
Мы говорили о многом: о книгах, фильмах, политике и истории. С Элис было очень интересно, она часами, как оказалось, могла обсуждать не только моду, но и экономику западной Европы, психологию современного человека и даже войну в Ираке.
Но все же незаметно для меня мы подкатили к более близким на сегодня нам проблемам.
- Таня должна скоро уехать,- мечтательно протянула Элис.
- С чего это вдруг? - спросила я. Отчего-то в душе стало не спокойно.
- Эсме и Карлайл должны вернуться в ближайшее время.
- Честно сказать, это напоминает ситуацию, когда родители возвращаются из отпуска, даже не подозревая что в их доме находиться подружка их сынка, который узнав о их досрочном приезде, выталкивает ту самую подружку за дверь.
- Глупости, она просто не хочет оставлять сестер одних. Эсме знает что она тут, ровным счетом как и Карлайл. Они бы не когда не выгнали ее, она нам как родная.
- Какая благородность,- мне было немного неприятно слышать ее слова, и я сама не знала почему. Хотя, возможно я вру сама себе, и причина в том, что у этой самой Тани тут на много больше прав оставаться, чем у меня. Родной…
Я больше не сказала ни слова, хотя знала, что веду себя глупейшим образом. Сегодня со мной было что-то не так: цвета были чересчур яркие, движения медленные, словно пленка на старом проигрывателе. Это меня раздражало, делало беспомощной, не способной превратить все это.
Приехав домой, я направилась к себе. Мне безумно хотелось закрыть глаза, оказаться во тьме. Я задвинула шторы, выключила из розетки даже компьютер, чтобы светящиеся на системном блоке лампочки потухли, ибо даже такой незначительный свет приводил меня в состояние непонятного раздражения и ступора одновременно. Я уже собиралась прилечь, как сильная боль ножом врезалась в грудь. Словно меня лишили соединяющих мой организм нитей, а внутри бушевала боль и пустота. Я рухнула на кровать, прижимая руки к груди, словно боясь, что она разорвется. И уже перед самим провалам во тьму я поняла.
Сердце останавливается.
Понятия не имею, когда я открыла глаза. Просто вдруг осознала, что лежу и смотрю в потолок. Подняться было сложно, тело ломило и словно не слушалось меня. Я хотела попытаться встать, но только при одной мысли об этом перед глазами все поплыло. Кто-то вошел в дом и с прихожей донеслись голоса:
- ... Не сказала после не слова и вот уже 9 часов не выходит из комнаты
- Почему бы тебе ни посмотреть как она?
Эдвард?!
- А почему бы тебе самому не пойти? Прошлую ночь ты провел именно там, - нельзя сказать, что голос Элис был язвительным, но с намеком на озорство.
Прошлую ночь? Так... Я посмотрела на окно. Оно было плотно закрыто. Значит... Дьявол! Почему я не поняла этого сразу? Не почувствовать присутствия... Хотя если я заснула заснула при Каллене, значит, это самое его присутствие было мне до лампочки.
Черт...
Тем временем голоса продолжали спорить:
- Если она узнаёт, будет рвать и метать. Ни…
- Успокойся, слышишь же, сердце бьется, как во время сна. Она спит…
Сплю? Я прислушалась к себе. Эл была права, сердце билось, словно
я в глубоком сне.
Очень ровно, сила ударов была меньше, нежели в бодрствующем состоянии.. Ну, собственно, я почти сплю. Так что ни чего удивительного. Абсолютно ничего удивительного. Сейчас самое главное встать и устроить одному вампиру Вальпургиеву ночь. Собравшись с мыслями, я все же поднялась, и направилось в душ. Думаю, вода поможет мне прийти в себя.
За всю свою относительно недолгою жизнь я не припомню, чтобы идти
было так тяжело. Даже свои первые шаги я делала с большей легкостью.
Ноги словно налились свинцом, передвигались медленно и были совершенно
негнущимися. А когда дело дошло до лестницы, то я вообще пала духом,
прекрасно понимая пожилых смертных. И когда моя нога коснулась
крепкого пола первого этажа я облегченно вздохнула. По сравнению с
лестницей, ходьба по ровной поверхности казалось манной небесной.
Честно сказать, я уже пожалела о том, что спустилась просто на миг
представив, что мое передвижение заметит кто-либо из домашних. Мне
придется все объяснять, а если это будет Вирджиния или Роланд, то и
пояснять ни чего не придется, они меня без разговоров домой отвезут.
Домой...
Я уже спешила исправить ошибку и отложить разборку с Эдвардом,
направилась к лестнице. Правда слово "спешила" сейчас ко мне явно не
относиться, я передвигалась как черепаха. Но мне явно не везло сегодня
и я отчетливо слышала приближение шагов. Не долго думая я упала в
ближайшее кресло, отчего почувствовала сильную боль во всем теле,
но лицу я старалась придать невозмутимый вид. Из коридора явился Эдвард.
- Кэролайн... Господи, что с тобой?
Он мигом оказался совсем рядом, и я непроизвольно удалась в спинку
кресла.
- Ты белая, как мел. Кэролайн, не молчи, что случилось?
Я идиотка, и с этим не поспоришь. Даже в зеркало не потрудилась
посмотреть, да хотя бы на руки посмотреть, что бы заметить совершенно
белый цвет кожи. К тому же только сейчас я заметила, что те самые руки
трясутся.
- Просто давно не охотилась, - слава богу, Каллен не умеет читать мои
мысли. И если богу нужно еще немного этой самой славы, то пусть парню
окажется неизвестной причина недавней моей вылазки с Роландом.
Эдвард вздрогнул. Для него моя охота – чья-то смерть.
Мне стало как то тяжело на душе. Захотелось встать и уйти, к тому же
моя слабость оправдана. И лучше смотаться, пока не пришла Элис. А и
того хуже, кто то из моей семьи.
Прибывая в задумчивости, я встала с кресла, но ноги предали свою хозяйку
и я пошатнулась, но вовремя ухватилась за подлокотник.
В этот же момент чьи-то руки крепко обхватили меня за талию.
- Я помогу,- констатировал Эдвард.
Я, совершенно потеряв дар речи, лишь кивнула головой, продолжая
ошарашено смотреть на парня. Видимо понятия помочь у Эдварда очень
своенравные, потому что в следующее мгновение я оказалась на руках у
Каллена. Оказывается, офигеть можно еще больше. Эдвард крепко прижал
меня к себе и понес на второй этаж. Мне показалось, что мы слишком
быстро добрались до моей комнаты. Каллен положил меня на кровать и
присел рядышком. Мысленно я глубоко вздохнула, ибо боялась что он
сразу же уйдет.
- Не думаю, что ты сейчас в состоянии идти на охоту. У Карлайла есть
донорская кровь. Мы держим ее в доме,- Эдвард сделал паузу, - на
случай форс-мажора. Ты можешь утолить жажду подобным способом?
- В детстве только так и питалась, - улыбнулась я, - спасибо Эдвард.
Твоя помощь много для меня значит.
Это была чистейшая правда. Сам Эдвард значит для меня очень много.
Парень улыбнулся и уже собирался уйти, но я окликнула его:
- Эдвард, пожалуйста, не говори ничего обо мне, если можешь. Особенно
Джине или Роланду, хорошо? Они и так всю жизнь со мной носятся,
я им жить спокойно не даю. Правда, теперь, ты со мной мучаешься.
Нехорошо...
Последние слова я сказала скорее себе, чем Каллену, но тем не менее,
он все равно их услышал.
Как то странно на меня посмотрев, он вышел и тихонько прикрыл дверь.
Я подождала пару минут, а после доковыляла к шкафу и посмотрела на
свое отражение в одной из стеклянных панелей. Теперь я понимаю от чего
переполошился Каллен. Он к тому же оказался мужественным парнем и
держал на руках этот «ужас в сосновом бору»:
Я была белая. Не просто бледная, как Элис или Джина, а белая как лист
бумаги. Под глазами у меня были огромные синяки, точно такого же цвета
были и сами веки. В общем, и вместо глаз, которые были яркого голубого,
даже кислотного, цвета, у меня были две впадины. Губы вообще исчезли,
слившись с кожей.
Не могу сказать, что мне уж очень не нравилось как я выгляжу, но
представляю как такую "прелесть" было тащить Эдварду.
Через минут семь Эдвард снова вошел в комнату с кружкой в руках. В нос
сразу ударил сладковатый запах человеческой крови, причем теплой.
Видимо Эдвард ее грел. Разумеется, это хуже, чем свежая кровь прямо из
"источника", но остывшая кровь вообще отвратительна.
Взяв в руки чашку, я пристально посмотрела на Эдварда.
- Прости, - тихо сказала я, зная как ему тяжело переносить ароматный
запах доносящийся из-под крышки.
- Ты о чём?
- Обо всем и об этом, - я указала пальцем на чашку,- в частности.
- Все в порядке, извиняться тебе не за что, - парень улыбнулся как то
очень ласково, - пей.
Еще немного поколебавшись, я глотнула из чашки. Вкус мне понравился и
только сейчас я ощутила, какую сильную жажду испытывала.
- Значит, понравилось, - тоном врача, который проверяет реакцию
пациента на новые таблетки, изрек Каллен и исчез, но тут же появился с
новой порцией.
За все время парень пронес мне кружек пять, не меньше, а когда я пила,
то не сводил с меня глаз.
- Ты меняешься просто на глазах, - улыбнулся он.
Я лишь пожала плечами. Свежая кровь вместе с остатками моей
собственной гналась по венам, разнося долгожданное тепло. А значит,
кожа приобрела более естественный оттенок, а глаза снова стали зелеными.
- А теперь домашнего вампирчика можно уложить спать, - проговорила я
тоном ведущей одной известной передачи о животных.
Не знаю, что в моих словах так сильно рассмешило Эдварда, но он хохотал
от души, а я в этот момент почувствовала, пожалуй, впервые всю разницу,
все отличия между нами. Не смотря на то, что на вид Каллену было 17,
он был на много старше, образованней и опытнее меня. Он видит перед
собой только ребенка.
Мне стало грустно, и очень одиноко. Словно оборвали какую-то ниточку.
Нет, просто я слишком эмоциональна...
Видимо все мои эмоции отразились на лице, потому что Эдвард снова не
сводил с меня глаз. В отличие от меня на его лице ни читалось, ни одной
эмоции, словно скульптура, а не живое существо передо мной.